— А если бы ты попал на совершенно дикую планету?

— Инструкция предполагает именно это. От выплавки стали к ядерному реактору и далее — по списку. Благо, огромный ее кусок теперь можно пропустить, и вместо тридцати лет изготовление передатчика займет сколько-то недель, при наличии необходимых деталей и правильном переводе терминологии. Я не прошу помогать мне, и обещаю держать всё в тайне. Но вы должны мне тоже кое-что пообещать! Вы, профессор, и вы, ваше высочество, и вы — ваше величество.

Монарх кивнул:

— Я уже всё решил, Сью. Мы сначала попробуем связаться с Террой — и только потом отдадим устройство в лапы наших яйцеголовых. И, я думаю, ты можешь обращаться напрямую к Зборовски, если будет не хватать каких-то критически важных компонентов.

— На большее я и не рассчитывал, ваше величество. Я в неоплатном долгу перед вами, так и знайте, — вскочил со своего места Сью, распрямившись во весь свой немалый рост, и саданулся головой о какую-то металлоконструкцию. — Фак!

— Поаккуратнее, Виньярд, а то я не доверю тебе свой фургон — с пробитой-то башкой, — улыбнулся Кормак. — Ну что — еще по одной? За старую Терру и уважение к предкам, да?

— Эй-эй!

Глава 11

В которой Алиса рисует

Зборовски выглядел чудесно, что в целом пугало и настораживало. Завершающая лекция вводного курса, последняя неделя учебы после бурных выходных — чемпионат все-таки… Тут в принципе сложно оставаться в форме.

А ещё ведь была королевская попойка в кабине крана! При этом профессор благоухает одеколоном, борода идеально уложена, цвет лица свеженький… Сью подумал, что без медкапсулы ректор не смог бы справиться так хорошо. Все-таки Виньярд был гораздо моложе, а самое мерзкое из всех — пивное похмелье — накрыло его капитально. Голова трещала, во рту царила мерзость, дыхание имело шансы свалить с ног лошадь.

Алиса демонстративно отодвинулась подальше и отгородилась учебниками, Потап и Мартин устроили ему бойкот, ибо пьянствовать невесть с кем это подло и бесчеловечно, когда собутыльники определены самой судьбой!

— Стакан наполовину полон или наполовину пуст — вечный вопрос, сталкивающий оптимистов и пессимистов! — бодрым голосом вещал профессор. — Попробуйте застрелить медведя наполовину заряженным ружьем — вот что говорим мы, яррцы, в ответ на эту дилемму. Виньярд, судя по вашему тоскливому взгляду, отношения со стаканами у вас не задались… Что скажете?

Ещё и издевается, подлец. Как будто не подливал пиво в два часа ночи! Но сдаваться Сью не собирался.

— С чем стакан-то, профессор?

— Предположим, с водой. Так что? Стакан наполовину полон или пуст?

— Стакан наполовину мангуст.

— Что-о?

— Что? Как и всякое млекопитающее, мангуст по большей части состоит из воды, а если учесть объем самого стекла, и объем воздуха в стакане, то состав отдельно взятого мангуста и этого самого стакана будет совпадать примерно на 50 %.

— Э-хм! — сморщил лоб Зборовски.

А Сью с радостью подумал, что последствия похмелья все-таки мучают не его одного. Ректора явно проняло, и он облизал пересохшие губы, и огляделся в поисках того самого стакана с водой.

— М-да… Переидем к повторению пройденного. Каменских, какова внутриполитическая структура монархии Ярра?

— Ассоциация свободных сообществ, профессор. Под патронажем и арбитражем его величества.

— Правильно! Шмидт, перечислите сообщества, входящие на данный момент в состав монархии.

— Номады, Сиджей, сталкеры Горячей Штучки, Морская гильдия, эстоки, городская община Гашека…

Следующей парой была астрономия.

Астрономия здесь играла роль географии на Земле — изучались в первую очередь крупнейшие и наиболее значительные обитаемые системы, светила, используемые в качестве ориентиров при гиперпереходах, ключевые объекты. Из лекций доктора Ксенакиса Сью уяснил, что освоенный, а точнее — более-менее исследованный космос — это кусочек рукава Ориона, не более двух десятых процента от всего Млечного Пути. Но даже это пространство было огромно, и каждая пригодная, и даже условно-пригодная для жизни планета здесь была на вес золота. Всего две сотни известных обитаемых миров, не считая шахтерских поселений и других баз, существование которых невозможно без внешней подпитки.

И всё равно — по сравнению с трепыханиями современников Сью в Солнечной системе — это было гигантским успехом, прорывом, который обеспечивал человечеству выживаемость, дальнейшее существование, развитие…

Правда, с развитием было порой сложновато — после Первой волны колонизации, которую начали земляне, потомки некоторых колонистов не сумели удержать уровень материальной и духовной культуры, рухнули на несколько эпох вниз — кто-то во времена стали и пара, а некоторые и вовсе — в дремучий рабовладельческий строй. Разница между населенными планетами была так колоссальна, что употребление словосочетания «другой мир» не казалось чрезмерным.

Вторая волна колонизации, порожденная почти одновременной доработкой системы гипердвигателя на нескольких развитых планетах, привела к образованию секторов Атлантик, Рашен и Чайниш, повторному открытию отсталых миров и заселению новых. Этот процесс стартовал около пятисот лет назад и затормозил, наткнувшись на проблемы не технологического, а, скорее социально-политического характера, связанные с деятельностью Конфедерации.

В общем — астрономия Виньярду была нужна, и он по-старинке конспектировал каждое слово Ксенакиса в толстую тетрадь, делая для себя пометки на полях.

Алиса всё еще продолжала его игнорировать, и это было почти невыносимо.

Он вырвал полстранички из середины тетрадки и написал: «ЦЫПЛЕНОК ТАБАКА С БРУСНИЧНЫМ СОУСОМ И КАБЕРНЕ С ПОРТО-РОССО», и подсунул листочек девушке, когда она отвлеклась на какой-то красочный слайд презентации, демонстрируемой преподавателем.

Парни на самом деле куда менее зловредные существа чем девушки, и после того, как Сью в двух словах описал уровень попойки, в которой он принял участие в качестве чемпиона по ночным пистолетным стрельбам, Мартин и Потап и думать забыли про бойкот и обиды — фургон-то по результатам они заполучили! Так что Хробак уже сидел тут же, неподалеку, и тыкал карандашом в спину Виньярда:

— Что после пар?

— Тир!

— Молодые люди! — повысил голос Ксенакис.

Он был преподавателем авторитарным и, в отличие от Зборовски, не терпел разглагольствований. Пришлось тут же обернуться и уткнуться в собственный конспект. И прочесть написанное поперек листа: «И ЧИЗКЕЙК И ПРОБЕЖКИ С УТРА».

В ответ на брошенный украдкой взгляд, прекрасная соседка показала язык, но в глазах у нее плясали бесенятки. Лед тронулся! Это победа!

Легкая атлетика у де Ривароль прошла замечательно — похмелье лучше всего выгоняется физическими нагрузками и обильным питьем воды, а здесь предлагалось и то, и другое — в достатке. Тренер уже давно обратила внимание на особенности физической подготовки Сью и предоставила в его пользование весь городок со спортивными снарядами: лестницами, брусьями, турниками и перекладинами всех мастей. Так что он мог скакать там подобно обезьяне в свое удовольствием сразу после того, как пробежит положенные пять километров.

Попытка вытянуть кросс наравне с Кавальери не увенчалась успехом — она ведь не пила вечером пиво! Она вообще, кажется, никогда не пила пиво. И это было хорошо. Вряд ли, пей она пиво, у нее были бы такие ножки и такая, такая… В общем — легкая атлетика предоставляла некоторые возможности, игнорировать которые Сью был не в силах, даже исходя дурным алкогольным потом.

К концу пятикилометрового забега Виньярд окончательно пришел в себя, его бешеный метаболизм выгнал остатки токсинов и парень смог выдать спурт, и пришел к финишной линии всего лишь на одиннадцать секунд позже Кавальери.

Они трусцой заканчивали заминку, когда Алиса сказала: